Мурмино

В 25 километрах к востоку от Рязани по спасской дороге расположилось немалое по размерам и исторической значимости село Мурмино. Глянешь на север — мещёрские леса; на юго-запад — заливные луга.

Мурмино. Фото

Учёным пока не открылась истина, каков же смысл скрывается в названии села, первоначально названное Муромино. Первым попытался разгадать эту загадку в 1874 году священник и краевед, изучавший историю Рязанской губернии, Николай Любомудров. Он высказал мнение, что топоним образован от племени мурома, которое упоминается в «Повести временных лет». Эту точку зрения поддерживали и его коллеги по учению. Профессор Московского археологического института Стефан Кузнецов в своей книге по «Русской исторической географии» за 1910 год предложил своё изъяснение. «Муром» он перевёл с марийского, как «пою», а «ма» с финского, как «земля». Получилось в итоге — «место для пения» или «место веселья».

Совсем иначе представил перевод рязанский краевед Николай Левошин. Рассуждая, что во многих индоевропейских языках «мур» обозначает болото, а «ма» — земля или страна, то, следовательно, «мурома» — это люди, проживающие в заболоченной местности.

Действительно, угро-финские племена — меря, мещера и мурома, впоследствии обрусевшие, занимали большую территорию от восточной окраины Москвы до Мурома. Так, по имени ключевого племени мещеры эта территория и была названа Мещёрской низменностью. Повсюду здесь реки, речушки, сёла и волости, в основе которых названия племён: село Мещериново и Муромово Сельцо в Московской области, село Русская Муромка в Пензенской области, деревня Мордовская Муромка в Республике Мордовия, село Мало-Муромка в Томской области, реки — Мерекая, Меровка, озеро Муромское.

Археолог-краевед Василий Городцов пишет, что наибольшего процветания финские поселения на берегах Оки достигли в VII-IX веках: «В этот период берега Оки были заселены сплошь. Это население исчезло в IX веке так неожиданно, словно по мановению волшебной палочки. В X веке вся рязанская земля, финские городища и селения, расположенные по берегам Оки, уже были заняты славянами». Вполне вероятно, что и село Муромино под Рязанью имя своё приобрело от проживающего в этих местах племени.

Можно обратиться к «закону ряда» в топонимике. Он гласит, что деревня Дубровка непременно появится лишь там, где дубравы — исключение среди хвойных и берёзовых лесов, а Борки — там, где преобладают леса лиственные. Исходя из этого, название села Мурмино должно было выделить его среди всех остальных славянских поселений. Быть может, те, кто давал название селу, заодно отдали дань некогда существовавшему на этом месте угро-финскому поселению. Только вот зачем? Если славяне выгоняли угро-финнов с насиженных мест, вынуждая искать убежище в лесной глуши, то и увековечивать в названии села память о проигравшем и смысла никакого не было. Славяне подселялись к племенам, скорее всего, мирным путём. Лишь в таком случае имело смысл подарить поселению имя угро-финского племени. Но и это лишь догадки.

Заставил себя сомневаться в том, что Мурмино получило название от племени один из авторов «Топонимического словаря Рязанской области» профессор РГУ имени Сергея Есенина Александр Никольский. Он замечает, что «самые поздние муромские могильники в Среднем Поочье относятся к XI веку», и также предполагает, что «достаточно очевидна связь с этнонимом мурома наименования города Мурома Владимирской области, так как этот населённый пункт, представляющий собой древнерусское поселение на земле муромы, был основан до ХI века». А вот применительно к рязанскому Мурмину, которое возникло в эпоху позднего средневековья, Никольский исторического подтверждения не нашёл. Он рассуждает куда практичнее, предполагая, что топоним образовался от фамилии Муромин, как это происходило в подавляющем большинстве помещичьих поселений. Остаётся самая малость — отыскать того самого Муромина в документах о землевладении, что пока никому сделать не удалось. Высказал Никольский и вариант, который восходит к понятию «муромь», что обозначало «глазурь, стекловатую оболочку на гончарной посуде». Такие дела.

Предания же народные так и вовсе хранят версию, что село построено переселенцами из Мурома, от которого оно и получило своё название. 

Может и был некий Муромин, только вот прославили село Мурмино делами (зачастую, кстати, отнюдь не пристойными) его прочие владельцы. Первые сведения относятся к 1636 году, когда в переписной книге Воронцова-Вельяминова сельцо Муромино значится за окольничим Михаилом Бутурлиным, который был награждён земельным владением за заслуги на государевой службе под Вязьмой. Род Бутурлиных владел селом ещё 70 лет, пока однажды бездетный стольник Никита Иванович Бутурлин не наследовал вотчины сестре Анне, которая была на то время замужем. Так Муромино перешло в род князей Долгоруких, но ненадолго. Потому как в Ландратской летописи за 1720 год Муромино числится уже за другим владельцем под фамилией Аграмаков. Вероятно, он и стал инициатором возведения в селе храма в год смерти Петра I. Из рукописи священника Добролюбова можно узнать, что в 1725 году в Муромино построена Троицкая церковь.

XVIII век запомнился мурминцам открытием кружевной фабрики. Село приобрело славу за счёт кружев, которые вывозились купцами за море. Конкретной даты основания фабрики нет, известно только, что около 1821 года на её базе открылась Мурминская суконная фабрика, и с тех пор она семь раз продавалась и покупалась купцами-фабрикатами.

До конца века Мурмино успело сменить ещё двух владельцев. Оно принадлежало дочери последнего кравчего при Петре I Кирилла Алексеевича Нарышкина — Евдокии, а затем князю Владимиру Мышецкому, состоявшему с нею в некотором родстве. В начале XIX века село стало принадлежать коллежскому советнику Ивану Толбухину, а в 1840-м перешло статскому советнику, врачу, профессору естественной истории, химии и технологии, первому проректору Ярославского Демидовского училища высших наук Карлу Ивановичу Янишу.

Яниш

Будучи человеком образованным, профессор постарался дать образование и своей дочери Каролине. Девочка получила отличное домашнее воспитание, ещё ребёнком знала четыре языка и помогала отцу в астрономических наблюдениях. В наследство Каролина Карловна получила и село Муромино. В Москве она слыла девицей, «одарённой самыми разнообразными и самыми необыкновенными талантами». Сильнее же прочих проявился у Каролины талант поэтический, который признавали и её коллеги по перу. Изучив переводы Каролины, критик Виссарион Белинский написал: «Удивительный талант госпожи Павловой переводить стихотворения со всех известных ей языков и на все известные ей языки начинает, наконец, приобретать всеобщую известность. Но ещё лучше (по причине языка) её переводы на русский язык; подивитесь сами этой сжатости, этой мужественной энергии, благородной простоте этих алмазных стихов, алмазных и по крепости, и по блеску поэтическому».

Каролина-Павловна-Яниш

Каролина и переводила, и писала стихи, как на русском, так на французском и немецком языках. В целом карьера поэтессы складывалась неплохо. Чего не скажешь о личной жизни. Девушке грозила участь остаться старой девой, но на богатое наследство нашёлся жених — известный в своё время писатель Николай Филиппович Павлов, заслуживший помимо прочего репутацию человека легкомысленного, да к тому же отчаянного игрока и пьяницы.

Павлов

Отличился Павлов в самом плохом смысле этого слова в 1857 году, когда в Мурмино произошёл крестьянский бунт. Павлов вовсю эксплуатировал крепостных на суконной фабрике, заставлял крестьян возить дрова для паровой машины в выходные и праздники и даже продавал хлеб из общественного амбара. Крестьяне настолько обессилели, что выпросили из столицы ревизора. Результатов сие мероприятие не принесло, и тогда крестьяне послали в Петербург ходоков с жалобой на имя министра внутренних дел. Только вот до места послы не дошли, а были арестованы за неимением документов. Такая постановка вопроса привела к остановке работы на фабрике. Разбираться с бастующими приехал сам рязанский губернатор Новосильцев, а с ним и 250 солдат гарнизона. Сохранились свидетельства того губернаторского визита в Мурмино: крестьян под дулами ружей поставили на колени, поднесённые хлеб-соль губернатор опрокинул и разбросал, а забастовщиков высекли розгами на глазах у всего села. Но особо отличился Павлов, который требовал сечь даже стариков.

Так уж случилось, что мурминские события на фабрике каким-то образом получили широченную огласку. Писатель Александр Герцен, известный критик крепостного права, писал по этому случаю в газету «Колокол» гневные статьи, где Павлов предстал как «рыцарствующий победитель Мурмина» и «столбовой олигарх нашего времени». А строчки из журнала «Русская старина» приводятся чуть ли не в каждой статье про село Мурмино:

Вкруг оратора-поэта
Взбунтовались мужики.
Ты просил властей клеврета:
«Крепче их, больней секи!!»
Ты жандармскую природу
Злобной местью удивил,
Братство, равенство, свободу
На спине рабов явил!

Событие не обошёл вниманием и поэт Николай Некрасов, посвятив происшествию в Мурмино стихотворение «Бунт»:

Скачу, как вихорь, из Рязани,
Являюсь: бунт во всей красе,
Не пожалел я крупной брани —
И пали на колени все!
Задавши страху дерзновенным,
Пошёл я храбро по рядам
И в кровь коленопреклоненным
Коленом тыкал по зубам…

Будучи замужем за Павловым, Каролина завела собственный литературный салон, который посещали видные писатели, учёные, артисты, художники и музыканты. Только вот царило мнение, что относились они к ней с насмешкой, «недолюбливали за чопорность, громадное самомнение и необоримую страсть зачитывать всех и каждого своими стихами». Но поэтический дар у Каролины Карловны всё же был — писала она много, выпускала романы и поэмы, неплохо на этом зарабатывая.

Вот только муж успехами супруги пренебрёг, спустив состояние Янишей. И ситуация привела к разводу. Яниш-старший, как утверждали, пожаловался на Павлова начальству. То случаем воспользовалось, произвело обыск, обнаружив полочку запрещённых книг. Так Павлов попал сначала в долговую тюрьму, а затем отправлен в Пермь под надзором полиции. Тем самым оскандалился отнюдь не Павлов, а Каролина Карловна — бывшую супругу обвинили во всех бедах мужа. Сергей Соболевский написал по этому случаю саркастическую эпиграмму, заметив, что неуспехи Павлова связаны с проделками его жены:

Ах, куда ни взглянешь,
Все любви могила!..
Мужа мамзель Яниш
В яму посадила.

Растерянная Каролина Карловна не выдержала нападок и покинула Россию, оставив немалое наследие — от рязанского купца Малашника ей досталась суконная фабрика, которая к шестидесятым вырабатывала армейское шерстяное сукно до 140 аршин на сумму в 116 тысяч рублей. Наряду с фабриками в селе Казарь и Инякино считалась одной из лучших. Каролина Павлова, в девичестве Яниш, оставила жителям Муромино немало воспоминаний. Выехав из страны, много путешествовала, в конечном итоге поселившись в Германии в 1861 году. Февраль того же года ознаменовался оглашением манифеста о даровании крепостным прав и свобод. Мурминским крестьянам понадобилось пять лет, чтобы выкупить свои земли у Павловой.

Четыре года спустя прихожане построили в селе новую каменную церковь с двумя приделами. В 1873 году на средства братьев Никулиных — бывших мурминских крепостных — открыли школу-трёхлетку, где преподавал лишь один учитель. Оборудовали библиотеку из 66 книг. Обучение в школе было бесплатным, хотя стоимость содержания школы составляла 436 рублей в год, а на каждого ученика приходилось по 6 рублей 20 копеек в год. Крестьяне лишь собирали деньги на отопление и на наём сторожа. Купили братья Никулины и местную фабрику по изготовке сукна.

В ноябре 1905 года на фабрике забастовали рабочие. Судьба её сложилась относительно неплохо — фабрика укрупнилась за счёт пожара, после чего оборудование заменили полностью немецким, однако революция 1917 года моментально перевела его в государственную собственность. А называться она стала «Суконной фабрикой имени Красной армии».

В советский период жизнь в Мурмино изменилась. Появилась школа ликбеза, ясли и первый в Рязанском уезде рабочий театр. Суровые тридцатые годы не обошли стороной и мурминских жителей. Многие из них были безвинно осуждены и погибли в годы репрессий. В девяностые годы суконная фабрика пережила реконструкцию, начав производить до трёх миллионов 63 тысяч погонных метров. В XXI веке суконная фабрика сменила вектор — отныне здесь производят воск, пластилин, садовый вар, оконную и автомобильную замазку, шпатлёвку и герметики.

Печальна судьба Троицкого храма. На Ильин день 2 августа 2006 года случилось непоправимое — солидных размеров полуторавековой деревянный храм сгорел.

Юдин В.А. Деревянная церковь Мурмино

Полыхал он страшно: тушили огонь десяток пожарных машин, более двадцати человек личного состава спасателей совместно с жителями села. Жар от пламени был такой, что в пятидесяти метрах плавились столбы электропередач. Пожар начался ранним утром, отпылал за час, спустя время рухнула и колокольня. Удалось вынести лишь шесть икон из притвора. В пепел превратились оба антиминса с престолов. В огне расплавились четыре колокола. Потеряли прихожане и икону Казанской Божьей Матери, почитаемую более остальных. На время восстановления сгоревшей церкви на средства сельчан и властей в Мурмино возвели одноэтажный каменный храм.

нынешний храм в селе Мурмино

…И поныне на Оке у села Мурмино высится мыс Денисов. Предание, которое смело можно вписывать в число народных разбойничьих легенд, скрывает имя очередного бунтаря Дениса, что грабил проходившие по Оке суда. У села Мурмино он будто бы закопал лодку, наполненную золотом.

comments powered by HyperComments

Людмила Рубцова